У системы сдали нервы?
К сожалению, на мой взгляд, в нашей стране давно уже не приветствуется любая политическая активность кроме официально разрешенной. Исключением разве что является редкое теперь в наших краях событие, по старой памяти называемое «выборами».
В это время даже на ведущих телеканалах в строго разрешенное время – ранним утром и поздним вечером, видимо, чтоб дети не увидели, можно было услышать точку зрения, отличающуюся от официальной, и не просто от гостей студии (гости студии на телеканалах порой несут такое, что хоть святых выноси), а от политиков, по крайней мере формально претендующих на власть. Участвуешь в таких выборах – оказываешься в положении нашей олимпийской сборной на последней зимней Олимпиаде, а не участвовать тоже нельзя по той же причине – выпадешь из политического процесса.
«Политика есть искусство возможного» – такую фразу приписывают Отто фон Бисмарку, и она как нельзя лучше характеризует нынешний политический и, в частности, выборный процесс в России и наше место в нем.
31 марта мне довелось участвовать в работе пленума ЦК КПРФ, посвященного итогам президентских выборов. Скажу сразу – мне понравился и доклад, и содоклады и просто настроение моих товарищей. Нигде – ни в официальных выступлениях, ни в кулуарах, я не заметил ни малейшего уныния. И это порадовало больше всего. Честно говоря, в ходе избирательной кампании меня весьма удивлял настрой некоторых наших товарищей «на победу». «Только победа, только победа!» Ну какая победа, если, как в компьютерной игре, вы находитесь еще совершенно не на том уровне?.. Это как если бы Сталин в декабре 1941 года поставил нашей армии задачу через неделю взять Берлин. Мы довольно быстро потерпели бы поражение – и всё. Соответственно, и критерии нашего успеха или неуспеха не имеют отношения к тому, заняли ли мы первое место или нет. Так вообще вопрос не стоял – первое место было давно, даже не в этом году, а, скорее, уже в октябре 1993 года, занято, и отдавать его не собираются.
Думаю, те, кто всерьез рассчитывал на первое место (если такие существуют), наверное, испытывают разочарование. Но, повторяю, в авангарде уныния нет. Наш кандидат держался очень достойно. Результат, который ему оставили избиркомы, заметный – с учетом того, что он с минимальными средствами сражался с огромной государственной и олигархической машиной с неисчерпаемым финансовым, информационным и административным ресурсом. Наши идеи властями были беззастенчиво использованы, чтобы заручиться поддержкой избирателей. В 1993 году за эти идеи Дом Советов из танков расстреливали, а в 2018-м их использовали все, за исключением откровенных маргиналов.
Произошло объединение всех левых сил и качественное изменение левой и патриотической оппозиции – и есть надежда, что оно сохранится.
Один из главных итогов выборов в том, что либералов как оппозиции в электоральном плане в России фактически уже не существует, несмотря на то, что Собчак власти будут пытаться двигать на роль нового «лидера». Уже с одним этим можно всех нас поздравить. Далее, практически поставлен крест на ЛДПР – без Жириновского она ничто, а его можно считать сошедшим с дистанции, несмотря на огромные вложенные средства и постоянное присутствие до выборов на телевидении, а кроме того, на электоральном поле скандала, где он ранее царствовал безраздельно, у него появился серьезный конкурент в лице Ксении Собчак.
Собчак отбирала голоса не у Явлинского (если вы еще помните, кто это) и уж тем более не у нас, а именно у Жириновского. Почти ничего не досталось Сурайкину и Бабурину – и если над Бабуриным даже иронизировать не хочется, то на примере Сурайкина видно, что произнесение самых правильных просоветских речей ничего не значит, если люди чувствуют фальшь. И те, кто не хотел по какой-то причине голосовать за нас, ушел не к Сурайкину и Бабурину, а к Путину – просто как представителю власти.
***
Выборы были не то что неравными – они вообще были, на мой взгляд, не выборами. Этот процесс надо называть как-то по-другому. Почему они прошли именно так – другой вопрос, и ответ на него не совсем ясен.
Вначале казалось, что они вполне могли бы пройти достаточно красиво и с некоторой видимостью демократии. К этому располагали политическая ситуация, наличие хорошего кандидата от вменяемой патриотической оппозиции вместо ранее предполагавшегося от либеральной и проамериканской, которому, на мой взгляд, после одесских событий 2 мая 2014 года вообще не место в российской политике. К счастью, кандидата от деструктивной оппозиции к выборам так и не допустили.
Безусловно, превосходство Системы над кандидатом от левопатриотической оппозиции было тотальным. В ее руках, как уже было сказано, находились все ресурсы и рычаги – от финансовых до всех видов организационных и административных. И все равно в этих условиях можно было показать тому же Западу, что наша Система сильна, что она приемлет разные точки зрения и способна к некоторой демократической борьбе. Ведь это было так очевидно! Если бы я определял внутреннюю политику, я бы дал оппозиционному кандидату все возможности и ни в коем случае не допустил, чтобы он набрал меньше голосов, чем он в реальности набрал. Было похоже, что первоначально выборы примерно так и планировались.
Однако этого не произошло. Вопреки здравому смыслу на кандидата от левопатриотической оппозиции, и так обладающего ничтожными возможностями по сравнению со всей Системой и даже весьма скромными по сравнению с другими кандидатами, обрушилась вся властная машина. Обрушилась тотально, и я бы даже сказал, очень качественно, если это слово применимо – действительно во всех сферах к кандидату от левопатриотической оппозиции относились не как к неотъемлемой части демократического и конституционного процесса, важному элементу в системе сдержек и противовесов, а как к врагу, которого «уничтожают, если он не сдается». Дошло даже до откровенно смешных моментов – я имею в виду наклеивание листочков с дискредитирующей информацией в ночь выборов, чтоб даже в последние моментики хоть на что-то повлиять.
В результате получилось то, что получилось: Система дожала, на мой взгляд, совершенно ненужные, избыточные результаты, продемонстрировала не свою силу и устойчивость, а совсем наоборот – слабость, закостенелость и резкое неприятие хоть какого-то инакомыслия. Если бы главный кандидат получил чуть меньше, а кандидат от оппозиции чуть больше, не только не рухнул бы мир, но мы бы показали всем, что у нас выборы достаточно демократичны, а власти восприимчивы к альтернативе и не боятся ее, что явный признак устойчивости и способности к переменам. Тотальная же травля оппозиционного кандидата и тотальное «выбивание» (по моему мнению) «нужного» процента просто дали в руки нашим врагам дополнительный козырь.
Оппозиционный кандидат, как я уже сказал, вместо борьбы идей, предложений и программ попал абсолютно в то же положение, в которое поставили нашу сборную на Олимпиаде. Такое впечатление было, что те же методички – родченковы и вады помогли снять лучших спортсменов, оставшихся лишили группы поддержки, да еще терроризируют как могут, медали в любой момент могут отнять. А СМИ бубнят, что «русские ничего не могут выиграть без допинга». Опять же абсолютно одинаковые методы травли – видимо, и наставники одни и те же. Участвовать в этих условиях – уже героизм и победа.
Теперь я слышу голоса из стана «охранителей», что, мол, Запад не смог вмешаться в наши выборы, так теперь хочет объявить их неконкурентными и недемократичными. Да нет же, граждане, любящие называть себя господами! Запад всего лишь с радостью пользуется результатами вашей деятельности. А сделали вполне приличные поначалу выборы недемократичными и неконкурентными именно вы. На мой взгляд, такая тотальная борьба с левопатриотической оппозицией просто дискредитировала сам институт выборов и само государство.
Ответственность за то, что выборы из нормальной конституционной процедуры, важнейшего элемента прочности государственной конструкции, превратились фактически в избиение оппозиционного кандидата, лежит на властях. И это видим не только мы, но и все сторонние наблюдатели. И они обязательно сделают из этого выводы. Они обязательно используют нашу слабость против нас. Я невысокого мнения об американской избирательной системе, но тем не менее все мы помним, как вечером все бросились поздравлять Клинтон, а к утру победил Трамп. И самое главное, что глобально ровным счетом ничего от этого не изменилось. Потому что сама Система, пусть и неприятная, враждебная нам, обладает большой устойчивостью, что регулярно и демонстрирует. Наша же Система как раз продемонстрировала свою слабость и неспособность терпеть даже малейшее дуновение ветерка демократии (демократии в хорошем смысле слова). И, увы, наши враги обязательно сделают из этого выводы.
Помню, еще во времена моей учебы в МГУ нам говорили, что, исходя из критериев буржуазной, капиталистической «демократии» – а у нас капитализм уже 27 лет на дворе, если кто забыл, если один из кандидатов или партия набирает больше 60 процентов, то выборы уже заведомо не являются демократическими, потому что в буржуазном обществе не может быть такого единомыслия. Правоту этого тезиса, на мой взгляд, мы видим самым наглядным образом все последние годы, если не десятилетия.
Посмотрите, в экономике есть антимонопольный комитет, следящий, чтобы на рынке не происходило чрезмерной концентрации. Без этого рынок просто вырождается в тотальную коррупцию и загнивание. Но почему же ничего подобного нет в нашей политике? Возможно, это больше относится к парламентским выборам, чем к президентским, но нам как воздух нужно некое подобие антимонопольного комитета на «электронном рынке». И если одна из партий становится тотально доминирующей, ее надо «разрезать» на несколько частей, а оппозиции, важнейшему элементу политического процесса и политической устойчивости, дать дополнительные, фиксированные возможности, права и гарантии. И чтоб на дебатах обсуждали программы и идеи, а не грязное белье и хамство профессиональных провокаторов. Уверен, государство от этого только выиграет. Извините за некоторый политический цинизм, но везде в развитых странах, выборы используются для выпуска пара, ротации «элит» и привлечения новых идей. А у нас совсем наоборот – для нагнетания общественного недовольства и занятия теплых мест. Это противоречит интересам государства.
Ну а возвращаясь к нашей кампании и нашему кандидату, мы имеем все основания быть довольными – нравится кому-то или нет, но только мы остались сколько-нибудь влиятельной силой на политическом поле, кроме самой Системы, только мы предлагаем реальную, настоящую альтернативу и являемся ею. Я очень рад, что наш кандидат не пошел на компромиссы и размывание левого, советского образа, как ему предлагали, не отказался, например, от Сталина и не потерял сторонников, но зато приобрел новых. Партия выжила и намерена жить и дальше. Если кто скажет «эко достижение!», то напомню, что во всех планах придворных политтехнологов, начиная с ельцинских времен, коммунистам на политической сцене нет места. А мы есть и будем. Более того, наши идеи становятся доминирующими – думаю, во многом это и определило столь жесткое отношение к нам как к реальным конкурентам. И так оно и есть, ведь, уверен, власти прекрасно знают реальную цену полученным цифрам каждого из кандидатов. У нас есть все основания для оптимизма и для того, чтобы высказывать наши идеи настойчиво и громко.
Выборы прошли. Борьба продолжается.
г. Электросталь, Московская обл.